Это очень хорошая книга, правда.
Во-первых, она отлично написана. Честно, вдумчиво. Без объяснения того, что объяснять не нужно. С исключительным вниманием к людям. С умеренной дозой тонкой иронии и национального колорита.
Позже я искала дополнительную информацию и наткнулась на книгу одного из воспитанников Макаренко, Леонида Конисевича. На контрасте особенно чувствуется писательское мастерство: видно, что Конисевич очень старался подражать стилю своего учителя. В результате там, где Макаренко тонкими штрихами рисует характер человека, Конисевич тупо перечисляет черты внешности. То же самое с описаниями природы. У Макаренко часто встречаются украинизмы и выразительные реплики на украинском языке, видимо, поэтому Конисевич посчитал нужным всю прямую речь передавать буквально, вплоть до того, что текст сложно понять. И так далее.
Правда, ближе к концу стало слишком уж сильно отдавать соцреализмом. Причём похоже, что это искренняя позиция автора, а не просто навязанный сверху формат. Я-то привыкла к идеологии относиться иронически, и мне такое отношение кажется нормой, по крайней мере для разумных людей. Но ведь, наверное, тогда, в двадцатые-тридцатые, и правда можно было бы поверить в строительство нового мира: образование, заводы, колхозы, всё это. Поневоле признаёшь: а ведь неплохая страна была задумана. Вот реализация... (о "реализации" в лице типичного советского чиновника у Макаренко тоже немало сказано.)
Ещё книга заставляет в очередной раз задуматься об условности законов. О том, что закон — всего лишь один из факторов, который при должном таланте вполне можно обыграть. (с этим вопросом связана также "теория педагогического риска" Макаренко, надо бы получше изучить эту тему. Проблема в том, что всякий, кто применяет эту теорию, уже этим фактом заодно рискует нарушить какой-нибудь закон, и чем дальше, тем больше.)
И об условности принципов. Всегда нужно быть человеком, а не частью системы, поддаваться эмоциям, делать исключения. Не прятаться за формальными правилами.
Теперь о самой системе. Хочется понять ограничения. Поверхностные раскопки в интернетах пока не дали вменяемого результата, а ведь должна же быть масса материалов. Я, например, вначале подумала, что система работает только в руках своего создателя, но оказалось, что нет, и у него много успешных последователей. Но, во всяком случае, педагог должен быть исключительно талантлив, и этому едва ли можно научить.
Непонятно, с какого возраста детей можно запихивать в такую систему. Непонятно, насколько она зависит от идеологии: вроде бы не должна, но мне сложно подобное представить в наш век цинизма. Наверное, можно как-то это обойти, но без идеологической поддержки будет сложнее. Непонятно, как сочетается с разными законодательствами возможность детского труда (наверное, плохо).
Ещё напрягает общий контраст с современными ценностями индивидуального подхода. А как же личное пространство, а как же свобода самовыражения. Сейчас многие "военные" элементы вызывают неприязнь, и в то же время я помню, как в детстве мне всё такое очень нравилось. Может быть, всё это не так важно, если оно работает: насколько мне удалось выяснить, результат таков, что подавляющее большинство воспитанников Макаренко стало вполне успешными людьми. Возможно, не так страшно, если даже в процессе это не вполне приятно.
Интересно, как такая система обращается с разного рода особенными детьми, гениальными или чувствительными. Пока мне кажется, что всё равно хорошо, и дисциплина до какой-то степени всем была бы полезна. Но это всё умозрительно. Вообще сложно оценить возможное многообразие побочных эффектов, и надо бы почитать какую-нибудь внятную критику.
В этой книге для меня много нового и контринтуитивного, и я сама удивляюсь, насколько убедительно всё это звучит.